Округ Колумбия подал иск против администрации Дональда Трампа, оспаривая законность развертывания сил Национальной гвардии в Вашингтоне без согласования с местными властями. Власти округа утверждают, что федеральное вмешательство вышло за пределы полномочий Белого дома, подменило функции местной полиции и создало опасный прецедент для управления столицей.
Ключевая линия иска строится на нескольких правовых опорах. Во‑первых, указывается на нарушение Акта о самоуправлении округа (Home Rule Act), которым Конгресс передал городской администрации право управлять собственными силовыми структурами и самостоятельно инициировать запросы о чрезвычайной помощи. По версии истца, федеральное вмешательство проигнорировало этот порядок, отстранив мэрию от принятия решений в сфере общественной безопасности.
Во‑вторых, заявители видят противоречие Закону о Поссе комитатус (Posse Comitatus Act), который ограничивает использование федеральных вооруженных сил для правоохранительных задач внутри страны. По мнению округа, фактическое применение гвардейцев и других сил в столице носило характер полицейских действий — от охраны общественного порядка до разг dispersed собраний, — что недопустимо без строго определенных законом процедур и оснований.
Третий блок аргументов касается Конституции: президенту не делегирована прямая функция по осуществлению правоохранительной деятельности в округе, а командование милициями штатов (в современном смысле — подразделениями Национальной гвардии) допустимо лишь при их федеральизации. Округ настаивает, что заметная часть гвардейцев, действовавших в Вашингтоне, была направлена губернаторами соседних штатов без формальной федеральной мобилизации, что ставит под сомнение законность их задействования в столичных правоохранительных операциях.
Ситуация осложняется особым статутом Вашингтона. Формально округ — не штат, а федеральный субъект с ограниченным суверенитетом, находящийся под верховной властью Конгресса. Это специфическое положение одновременно усиливает роль федерального центра и оставляет мэрию без тех полномочий, которыми располагают губернаторы. В прошлом решения периода Реконструкции и более ранние прецеденты нередко склонялись в пользу широкой свободы исполнительной власти в вопросах внутренней безопасности, и защита может ссылаться на эту традицию. Однако истцы рассчитывают, что суд оценит современные рамки распределения полномочий и фактический характер примененных мер.
Не менее спорным остается статус задействованных формирований. Национальная гвардия может действовать по трем основным режимам: как силы штата (State Active Duty), по нормам федерального закона при финансировании федерацией и командовании губернатором (Title 32), либо как полностью федеральные войска (Title 10) под прямым контролем президента. Закон о Поссе комитатус в полной мере распространяется на силы Title 10, но не на гвардию, действующую под управлением губернатора. В Вашингтоне, по утверждению округа, присутствовала смесь статусов, а часть подразделений выполняла явно полицейские функции. Для суда критичным станет ответ на вопрос, под чьим командованием и с какой задачей они находились в конкретные моменты.
Отдельное внимание в иске уделено механике принятия решений: кто санкционировал перелеты вертолетов на предельно малой высоте, почему на улицах появились сотрудники федеральных ведомств без ясной идентификации, и на каком основании применялись средства разгона толпы. С точки зрения городских властей, эти элементы подтверждают, что речь шла не о поддержке местной полиции, а о фактической подмене ее полномочий. Администрация бывшего президента, вероятно, будет настаивать на иной интерпретации: обеспечение безопасности федеральных зданий и порядка в столице — законная зона ответственности федерального центра, особенно в условиях беспорядков и угрозы эскалации.
Юристы указывают, что в основе спора — деликатный баланс между федеральной компетенцией и самоуправлением округа. Белый дом может ссылаться на полномочия по защите федеральной собственности и поддержанию функционирования органов власти, а также на доктрину политического вопроса, когда судам предлагается не вмешиваться в решения исполнительной власти по вопросам безопасности. Округ же требует четких границ: даже при чрезвычайных обстоятельствах должны соблюдаться процедуры, исключающие превращение столицы в зону, управляемую исключительно федеральными силовиками.
Существенную роль сыграет и вопрос о том, был ли формально задействован Закон об инсуррекции. Его применение позволяет президенту вводить войска для подавления беспорядков в исключительных случаях. Если он не был задействован, но фактически выполнялись функции, присущие этому режиму, у истцов появляются дополнительные основания утверждать о превышении полномочий. Если же он был применен надлежащим образом, суду придется оценивать пропорциональность и необходимость мер.
Практические последствия дела выходят далеко за рамки конкретного эпизода. Решение суда способно определить будущие правила игры: кто и как координирует действия в столице при массовых протестах, инаугурациях и иных событиях повышенного риска; может ли федеральный центр напрямую формировать силовую конфигурацию на улицах города; в каком статусе и по каким каналам допустимо привлекать гвардейцев из других штатов. Любые новые стандарты повлияют и на сотрудничество по межштатным соглашениям о взаимопомощи: губернаторы захотят более четких гарантий того, в каких рамках будут действовать их подразделения вне родного штата.
Для жителей и бизнеса Вашингтона правовая определенность не менее важна, чем для политиков. Хаотичная смена юрисдикций на улице — от муниципальной полиции к федеральным ведомствам и обратно — подрывает доверие к правоохранителям и создает риски злоупотреблений. Прозрачные протоколы взаимодействия, понятные критерии применения силы и идентификация задействованных подразделений — те минимальные стандарты, которые город требует закрепить не только административными инструкциями, но и судебным решением.
Нельзя сбрасывать со счетов и конституционный контекст. Округ лишен статуса штата, что означает отсутствие у мэрии некоторых инструментов, доступных губернаторам, например полного контроля над местной Национальной гвардией. Это структурное неравенство в моменты кризиса становится особенно заметным. Иск фактически поднимает вопрос: должны ли механизмы самоуправления столицы получить дополнительные гарантии от произвольного вмешательства, или же приоритет федеральной власти в Вашингтоне всегда будет безусловным?
С точки зрения возможных исходов суд может пойти несколькими путями. Самый узкий — выдать декларативное заключение о нарушении процедур в отдельных эпизодах, не меняя общей архитектуры полномочий. Более широкий — прописать обязательные протоколы координации и запросов помощи, включая требования уведомления мэрии и документирования статуса задействованных сил. Наиболее далеко идущий — признать некоторые формы развертывания незаконными без формальной федеральной мобилизации или без обращения округа, что ограничит инициативу исполнительной власти в будущих кризисах.
Для юридической стратегии округа критично собрать детальную доказательную базу: внутренние приказы, цепочки командования, записи о статусе подразделений по режимам Title 10 и Title 32, свидетельства о конкретных задачах, возложенных на гвардейцев и федеральных сотрудников. Чем яснее будет показано несоответствие процедур и фактическая подмена правоохранительных функций, тем выше шансы на успех хотя бы в части требований.
Администрация защиты, в свою очередь, будет акцентировать на необходимости быстрого реагирования, угрозах общественной безопасности и угрозах федеральной собственности. Вероятно, она также подчеркнет, что меры носили временный характер и преследовали исключительно профилактические цели. В качестве доводов могут быть задействованы исторические прецеденты и широкая трактовка полномочий исполнительной власти, особенно в условиях беспорядков и рисков для функционирования органов власти.
Независимо от исхода, дело станет ориентиром для всех уровней власти. Если суд подтвердит часть претензий округа, это подтолкнет к обновлению межведомственных инструкций и возможной корректировке федерального законодательства, касающегося статуса Национальной гвардии в столице. Если же суд полностью поддержит федеральный центр, мэрии придется выстраивать новые механизмы контроля и общественного мониторинга, чтобы минимизировать непрозрачность при будущих задействованиях внешних сил.
В долгосрочной перспективе это противостояние вновь поднимает вопрос о статусе округа: от налогового представительства до полномочий в сфере безопасности. Пока же юридическая развязка будет определять практику на годы вперед — не только в Вашингтоне, но и во всех ситуациях, где границы между правопорядком и национальной обороной становятся размытыми. Для демократии принципиально, чтобы даже в кризис соблюдались понятные, проверяемые и законные правила применения силы. Именно за это и борется округ в своем иске.
