ХАМАС согласна рассмотреть часть предложений «плана Трампа», но настаивает на переговорах — так трактует заголовок развитие одной из самых спорных тем ближневосточной повестки. Речь идёт о попытке перезапустить политический процесс на основе инициативы США, при этом движение подчеркивает: любые шаги возможны только в формате прямого диалога с чётко определёнными гарантиями. Такой поворот не означает политического разворота организации, но демонстрирует прагматичный интерес выделить из широкой «пакетной» конструкции те элементы, которые потенциально можно обсуждать.
Что могло бы оказаться в числе положений, которые ХАМАС готова рассматривать? Обычно речь идёт о гуманитарных и социально-экономических блоках: разблокирование перемещения людей и товаров, расширение рыболовных зон, упрощение доступа к медицинской помощи, восстановление инфраструктуры, смягчение ограничений на экспорт и импорт, поддержка проектов водоснабжения и энергетики. Эти пункты не затрагивают окончательный статус территорий и безопасности напрямую, но создают базовые условия для нормальной жизни — а значит, могут стать стартовой площадкой для следующих шагов.
При этом ключевым требованием остаются переговоры. Организация, по сути, сигнализирует: «технические» уступки без политической рамки, гарантий и механизма выполнения — путь в тупик. Логика ясна: любые экономические послабления в отсутствие устойчивой договорённости можно быстро свернуть, а односторонние интерпретации — использовать для давления. Вот почему акцент делается на процесс: посредничество, фиксированные дорожные карты, верифицируемость исполнения, этапность и обратимость мер при нарушениях.
Контекст «плана Трампа», известного как инициатива по ближневосточному урегулированию, долгое время вызывал жёсткую критику палестинской стороны — прежде всего из‑за вопросов статуса Иерусалима, границ, поселений и права на самоопределение. Любая готовность обсуждать отдельные блоки в таком контексте выглядит тактически выверенным шагом: выделить «зоны возможного согласия» и связать их с конкретными улучшениями на местах, не легитимируя при этом спорные положения об окончательном урегулировании.
Для Израиля подобный сигнал означает, что окно для ограниченных договорённостей, не затрагивающих вопросы статуса, в принципе существует. Это может быть «пакет малых шагов»: расширение гуманитарных коридоров, координация по безопасности в прибрежных водах, восстановление критической инфраструктуры под международным мониторингом. Однако без совместимого видения долгосрочной архитектуры безопасности Израиль вряд ли пойдёт на значимые уступки, опасаясь перераспределения сил на местах.
Палестинская автономия в Рамалле воспринимает подобные манёвры ХАМАС двояко. С одной стороны, любая разрядка, приносящая жителям реальное облегчение, — положительна. С другой — конкуренция за политическую легитимность усиливается: кто именно представит палестинскую сторону в возможных переговорах и сможет предъявить результат? Отсюда — интерес к формату внутрипалестинской консолидации позиций, хотя достичь её крайне сложно из‑за глубоких разногласий.
Региональные игроки, такие как Египет, Катар и Иордания, традиционно поддерживают связующую роль посредников. Их интерес прагматичен: снизить эскалации, стабилизировать приграничные зоны, защитить собственную безопасность и экономику. Участие этих стран в качестве гарантов исполнения и администраторов отдельных проектов часто оказывается решающим — именно они обеспечивают «механику» договорённостей, поставки, финансирование и проверку выполнения.
США и ЕС, в свою очередь, стремятся к формуле, где любые экономические инициативы увязаны с устойчивыми механизмами безопасности и борьбой с радикальными группами. В европейской повестке сильна логика «условности» — доступ к финансированию и облегчениям в обмен на конкретные шаги, подтверждаемые на земле. Американский подход, как правило, более политизирован: Вашингтон стремится закрепить рамочные договорённости и собрать их в более крупный «пакет».
Ключевой вопрос — как превратить потенциальное согласие на отдельные пункты в управляемый процесс. Для этого необходимы пять элементов:
- поэтапная дорожная карта с четкими критериями прогресса;
- механизм верификации — смешанные комиссии с участием международных структур;
- гарантии обратимости мер при нарушениях и процедуры урегулирования споров;
- адресные социально-экономические проекты, которые быстро дают видимый эффект;
- каналы кризисной коммуникации для предотвращения срывов.
Риски остаются высокими. Внутриполитическая динамика на обеих сторонах может сорвать даже самые «технические» договорённости: давление радикалов, электоральные циклы, внутриведомственные конфликты, инциденты безопасности. Любое обострение — ракетный обстрел, операция возмездия, теракт — моментально делает тонкие договорённости политически токсичными. Потому необходима «подушка безопасности» — заранее согласованные деэскалационные протоколы и посредники, готовые быстро включиться.
Сценарий минимального прогресса предполагает «экономику малых дел»: восстановление энергоснабжения, модерниизацию очистных сооружений, упрощение медицинских эвакуаций, электронные пропуска для торговли, расширение доступа к портовым услугам под международным контролем. Эти меры не решают политический конфликт, но снижают его температуру и формируют привычку к кооперации — на этом фундаменте проще обсуждать более сложные темы.
Сценарий среднего уровня включает временные договорённости по безопасности: координация в приграничных зонах, правила поведения на море, обмен информацией через третью сторону, ограниченные зоны, свободные от тяжелого вооружения. В обмен — расширение экономических коридоров, запуск совместных логистических хабов и долгосрочные инфраструктурные контракты, где участие международных игроков минимизирует риск срыва из‑за локальных кризисов.
Оптимистичный сценарий, хотя и маловероятный без крупной политической сделки, — это переход от «точечных» мер к промежуточному соглашению с «замороженными» статусными вопросами. Он мог бы предусматривать пятилетний план развития с ежегодными отчётами, систему арбитража и поощрения за выполнение: дополнительное финансирование, технологические трансферы, расширение образовательных и профессиональных программ.
Стоит учитывать и информационное измерение. Любые намёки на гибкость мгновенно становятся предметом пропагандистских игр: одна сторона демонстрирует «слабость оппонента», другая — «необходимость сопротивления». Чтобы не дать радикалам монополизировать повестку, важно поддерживать прозрачную коммуникацию: объяснять, какие именно меры согласованы, какие выгоды получит население и как защищены базовые интересы обеих сторон.
Если говорить о практических шагах, на которых можно сосредоточиться уже сейчас, логично начать с:
- восстановления медицинской инфраструктуры и ускоренного доступа гуманитарных конвоев под наблюдением независимых миссий;
- реализации проектов водоснабжения и энергетики, включая микро‑генерацию и солнечные станции, что снизит зависимость от внешних поставок;
- упрощения и цифровизации торговых процедур, снижения транзакционных издержек для малого и среднего бизнеса;
- программ занятости молодёжи и профессионального обучения в секторах, не связанных с военным потенциалом.
Важная грань — вопрос политической легитимации. Частичное согласие с отдельными пунктами не равно признанию всего плана в целом. ХАМАС стремится показать, что готовность к диалогу не отменяет «красных линий»: статус Иерусалима, судьба поселений, границы и право на государственность остаются предметом спорных переговоров. Такая позиция позволяет маневрировать: извлекать выгоду из «позитивных» разделов, не поступаясь принципами по «статусным» вопросам.
Не менее значим и вопрос гарантий. Международные наблюдатели, эскроу‑механизмы финансирования, страхование инфраструктурных рисков, привязка графиков поставок к соблюдению параметров безопасности — всё это инструменты, которые переводят политические обещания в управляемые договорённости. Чем больше «технических» предохранителей, тем выше шанс пережить неизбежные кризисы без полного краха процесса.
В долгосрочной перспективе именно совмещение гуманитарных, экономических и ограниченных безопасностных договорённостей может стать мостом к более содержательным политическим обсуждениям. Частичное согласие по «безопасным» блокам, подкреплённое переговорами и международными гарантиями, — не решение конфликта, но реальный шанс уменьшить страдания людей и создать пространство для политики, а не насилия. И если заголовок отражает реальный тренд к прагматизму, то окно возможностей пусть и узкое, но всё же появилось — его нужно наполнить конкретным содержанием, не позволяя процессу раствориться в привычном взаимном недоверии.
