Несмотря на публичное обещание Marriott, данное в 2019 году, не содействовать иммиграционным задержаниям, федеральные агенты продолжали использовать объекты сети для содержания людей с неопределённым статусом. Об этом свидетельствуют сообщения правозащитников и юристов, указывающих на эпизоды, когда гостиничные номера или служебные помещения превращались в временные пункты ожидания и помещения для опросов перед переводом в официальные центры содержания. Формально речь чаще идёт не о полномасштабных изоляторах, а о «временном размещении», но для тех, кого лишили свободы передвижения, разница носит чисто юридический характер: фактически человек находится под стражей.
Ключевая проблема — разрыв между корпоративными заявлениями и практикой на местах. Marriott, как и другие глобальные бренды, работает по франчайзинговой модели: значительная часть отелей управляется независимыми операторами под брендом, а не самой корпорацией. В результате локальные менеджеры могут, по собственному усмотрению или из-за давления властей, предоставлять помещения правоохранителям, обходя или игнорируя корпоративные инструкции. Без строгих механизмов проверки и ответственности запреты остаются декларациями.
Власти, в свою очередь, часто квалифицируют такое использование отелей как «логистическую необходимость» при проведении операций или транзите задержанных. Но для правозащитников это серые зоны, где деятельность выходит из-под общественного контроля: нет чётких правил доступа адвокатов, не ведётся прозрачный учёт, ограничены возможности для медицинской помощи и контакта с родственниками. Более того, условия содержания в гостиничных номерах не соответствуют стандартам учреждений, предназначенных для лишения свободы, что повышает риски злоупотреблений.
Публичное обещание Marriott в 2019 году было реакцией на общественное возмущение практикой использования коммерческих гостиниц для нужд иммиграционного контроля. Оно подразумевало отказ от заключения соглашений, которые превращают отели в «временные центры содержания». Однако без точной регламентации, внутреннего аудита и обязательных процедур для сотрудников, любые контакты с силовыми органами — от предоставления списков гостей до выделения комнат — могут создавать де-факто условия для задержаний.
С юридической точки зрения отели оказываются в сложном положении. С одной стороны, закон не обязывает их превращать помещения в места лишения свободы. С другой — сотрудники часто сталкиваются с требованием «содействовать» на основании повесток, административных запросов или давления «в интересах безопасности». Отсутствие внутрикорпоративного протокола, где чётко прописано, как реагировать на запросы ICE, какие документы требовать и когда необходимо консультация юристов, провоцирует ошибочные решения на уровне дежурного менеджера.
Для самих мигрантов попадание в такую «неформальную» систему особенно опасно. В отличие от официальных центров, где есть установленные часы посещений, регламенты и определённая видимость для внешнего мира, гостиничные помещения лишены процедурной прозрачности. Людям труднее сообщить о своём местонахождении, получить помощь адвоката, оформить жалобы на условия содержания или на действия должностных лиц. Это усиливает риск длительного «затенённого» удержания без надлежащей фиксации.
Корпорациям, которые действительно хотят исключить использование своих объектов для подобных целей, необходимы жёсткие инструменты исполнения политики. Это означает: включение прямых запретов в договоры франчайзинга и управления, обязательное обучение персонала по сценарию общения с ICE и другими силовиками, горячие линии юридической поддержки для менеджеров, внезапные проверки соответствия, дисциплинарные меры вплоть до расторжения контрактов с нарушителями. Важны и технические детали — например, порядок доступа в служебные зоны, правила выдачи мастер-ключей и протоколы сопровождения посторонних на территории отеля.
Есть и вопрос репутации. Для глобальных брендов изображение безопасного и нейтрального пространства — часть ценностного предложения. Если гости узнают, что рядом с их номерами могли удерживать людей, компания несёт не только моральные, но и прямые финансовые потери: от отзывов бронирований до судебных претензий, связанных с нарушением приватности и безопасности. Социальная ответственность сегодня — это не благотворительные отчёты, а способность выстраивать эффективные барьеры между коммерческим сервисом и практиками, затрагивающими базовые права человека.
Отраслевая ассоциация и профессиональные стандарты тоже нуждаются в обновлении. Гостиничному сектору стоит согласовать единый свод правил: какие запросы правоохранителей возможны без ордера, какие требуют судебного решения, в каких случаях отель имеет право отказать и как документировать любые взаимодействия. Общие стандарты уменьшают давление на отдельных операторов и сокращают поле для «интерпретаций» на местах.
С точки зрения общественной политики, использование коммерческих отелей как псевдодетеншн подрывает идею подотчётности. Если государству нужны дополнительные мощности, они должны создаваться в правовом поле с процедурами, надзором и доступом защитников, а не через договорённости, которые сложно отследить. В противном случае каждое обещание корпораций «не сотрудничать» будет разбиваться о практику, где ответственность размазывается между брендом, франчайзи и подрядчиками.
Что можно сделать прямо сейчас:
- Marriott — публично обновить и конкретизировать политику 2019 года, опубликовать протоколы для персонала и создать независимый канал для сообщений о нарушениях с гарантией защиты информаторов.
- Франчайзи — включить в локальные регламенты чёткий порядок взаимодействия с ICE: требование официальных документов, обязательное уведомление юриста и запрет на предоставление помещений для содержания людей.
- Сотрудникам — пройти обучение по правам гостей и алгоритмам действий при визитах правоохранителей; фиксировать все запросы в журнале инцидентов.
- Правозащитникам и юристам — продолжать мониторинг, добиваться раскрытия данных о неформальных местах удержания и обеспечивать экстренную правовую помощь.
- Законодателям — закрыть регуляторные лазейки, устанавливающие минимальные стандарты и прозрачность для любых форм лишения свободы, даже кратковременных.
В конечном счёте вопрос не сводится к взаимоотношениям одной корпорации и одного ведомства. Это тест на зрелость институтов: способны ли бизнес и государство выстроить границы, которые защищают базовые права, не превращая удобную инфраструктуру в инструмент скрытого лишения свободы. Обещания 2019 года можно считать отправной точкой. Дальше нужны проверяемые шаги, измеримые критерии и готовность признавать ошибки, если намерения снова не совпадут с практикой.
